ВОКЗАЛ ВОКЗАЛУ РОЗНЬ…

В наше время со словом «вокзал» ассоциируются толпы спешащих людей, носильщики, таксисты, рельсы, перроны, поезда, особый запах, электронные табло, громкие объявления для пассажиров, встречающих и провожающих. Можно вспомнить и вокзал речной – может быть, чуть более романтичный, с причалами, белыми теплоходами, приходящими и уходящими под марш «Прощание славянки»…

А когда-то «вокзалом» (иногда слово звучало как «воксал») называли концертный павильон в парке. Слово берет свое начало от английского «Воксхолла» (Vaux-hall) – увеселительного заведения с садом близ Лондона (нечто подобное современным паркам культуры и отдыха). Просуществовало это заведение с 1660-х до 1859 г., сегодня память о нем сохранилась в наименовании одного из районов южного Лондона.

В России «воксалы» стали появляться со второй половины XVIII в. В Москве некто Мельхиор Гротти в 1772 г. открыл «воксал» в имении князей Трубецких Нескучное, а в 1776 г. известный антрепренер Михаил Медокс организовал публичный «воксал» в доме Строганова. В честь открытия «воксала» поэт В.И. Майков сочинил небольшую оперу «Аркас и Ириса» на музыку Керцелли. В 1835 г. в московском Петровском парке генералом А.А. Башиловым для развлечения публики был устроен «воксал» с пятью залами.

Современное же значение этот термин приобрел, когда проведенная в 1837 г. первая в России пассажирская железная дорога, соединявшая Петербург и Царское Село, была продлена до «воксала» в Павловске. В последующие годы «воксалы» (в качестве увеселительных заведений) открывались и в других городах, но постепенно они превратились в рестораны при железнодорожных станциях и пристанях, в комплексе с которыми и получили название вокзалов.

Обращаясь к прошлому предшественников наших современных вокзалов, можно привести следующие интересные, на наш взгляд, факты. М. Медокс был человеком разносторонних талантов: являясь выдающимся механиком, он построил замечательные часы «Храм Славы», которые ныне хранятся в Оружейной палате, но основным его занятием была антрепренерская деятельность. С его именем связано рождение Петровского театра, предшественника Большого театра, и он же открыл «воксал» за Рогожской заставой. В московской книге записей крепостных актов 7 апреля 1783 г. указано, что «коллежский асессор и разных мануфактур содержатель» Савва Яковлев продал «Михаилу Егорову сыну Медоксу» свой двор за 2000 рублей. Этим же летом Медокс на том дворе разбил сад, посадил деревья и выстроил целый городок, где выделялось огромное круглое здание – собственно «воксал» – окружностью 47 саженей (почти 100 метров) и площадью почти 1000 квадратных метров. Англичанин Уильям Кокс, приехавший в Россию в 1787 г., писал о «воксале» Медокса: «Я не ожидал видеть в этой северной стране что-либо вроде загородного увеселительного сада. Он находится в конце слободы, в уединенном месте, почти за городом. Мы вошли по коридору в сад, который был роскошно иллюминирован». У Медокса играли маленькие комические оперы в одном или двух действиях и такие же комедии. За представлением следовал бал или маскарад, который завершался всегда прекрасным ужином, и все это стоило 5 рублей. Для гуляющих в саду были раскинуты палатки, где находились кофейни, были поставлены качели; показывали свое умение канатоходцы, играла музыка и пели песенники. Сюда обычно стекалось много публики: по 5000 человек и более. В 80–90-х гг. XVIII в. «воксал» Медокса процветал, но поскольку основное время и силы антрепренер уделял Большому Петровскому театру, со временем «воксал» прекратил свое существование (вероятно, в самом начале XIX в.).

Еще один московский воксал «дожелезнодорожного» периода появился, как мы уже упоминали, в 30-е гг. XIX в. В то время вся местность от Тверской заставы до Петровского дворца была поделена на участки и отдана желающим под застройку. Самой большой участок земли приобрел тогдашний директор Комиссии для строений генерал А.А. Башилов. В 1835 г. он устроил в парке «воксал» – большое деревянное здание (76,8 x 21,3 м) с пятью залами. Главный танцевальный зал имел в длину 21,3 м, в ширину – 14,9 м, в высоту – 10,7 м. Рядом находилась гостиная длиной 17 м, шириной 11,4 м и высотой 5,7 м, имевшая выходы на обширную террасу. Таких же размеров была и столовая. Остальные залы предназначались для чтения газет и журналов, русских и иностранных, для бильярда и коммерческих карточных игр. Московская публика охотно посещала «воксал», где давались праздники с цыганами, фейерверками и другими увеселениями.

Вскоре после устройства «воксала» Дирекцией императорских театров здесь был открыт и Петровский летний театр. Современники отмечали невиданную для той поры быстроту устройства парка, «воксала» и театра. «По столь краткому времени столь обширного строения можно решительно повторить, что для русских нет ничего невозможного», – писала одна из газет. В проектировании ансамбля – театра, «воксала» и павильонов – участвовал известный московский архитектор М.Д. Быковский.

Обратимся к истории «воксала», с которого начинается нынешний период вокзальной истории, а именно к вокзалу в Павловске под Петербургом. Он представлял собой целый комплекс зданий с различными функциями, преимущественно увеселительными. Здесь были ресторан, зимний сад, танцевальный павильон (1836–1838, арх. А.И. Штакеншнейдер). Здесь в летние месяцы в течение многих лет была сосредоточена значительная часть музыкальной жизни Петербурга. Пожалуй, самыми запоминающимися стали концерты И. Штрауса-сына, устраивавшиеся несколько раз. Некоторые эпизоды из жизни этого комплекса нашли отражение в мемуарах известного художника и историка искусства А.Н. Бенуа. Его отцом архитектором Н.Л. Бенуа был построен Летний театр в Павловске (1875–1876, сгорел в 1930), именно о нем идет речь в приведенном далее тексте:

- Папин театр вырос в нескольких шагах от «вокзала». <…> «Вокзал» являлся для постоянных (взрослых) обитателей Павловска своего рода клубом на открытом воздухе. Сюда по вечерам, отчасти для слушания музыки, а более для того, чтобы хорошо покушать в славившемся вокзальном ресторане, приезжала масса петербуржцев, которые самим Павловском и его буколической красотой не интересовались вовсе. <…>

Но вот, придя однажды с Линой (воспитательница юного Саши Бенуа. – Авт.) на вокзальную площадку, где не было и намека на тень и где вместо кустов сирени чахли в зеленых бочках «тропические растения» вокруг никогда не бившего фонтана, мы застали здесь несравненно больше народа, нежели обыкновенно бывало днем, да и публика была совсем особенная, нарядная. <…> А на эстраде – там, где в другие дни я видел махающего палочкой бородатого Главача (чешский композитор и дирижер, выступавший в Павловске. – Авт.), – теперь стоял затянутый, вытянувшийся в струнку, заморского вида затейливо причесанный господин. <…> То был сам Иоганн Штраус. Божество всей Европы (об Америке тогда меньше думали), диктатор придворных и светских балов, покоритель мириада дамских и девичьих сердец. Тут в это летнее утро выдался случай поглядеть на него и послушать его во время репетиции на даровщинку (за вход на вокзал ничего не взималось), да еще и без тесноты и давки, которая получалась вечером, когда «на Штрауса» ожидались экстренные, битком набитые поезда… (А.Н. Бенуа. Мои воспоминания. В 5 кн. Изд. 2-е. М.: Наука, 1990. Кн. I. Ч. 2. Гл. 8. С. 259–261).

Важным событием стало проведение в 1849–1851 гг. железной дороги, соединившей две столицы. По проекту архитектора К.А. Тона были сооружены вокзалы, названные после смерти императора Николая I, утвердившего проекты, в его честь – Николаевскими. Сеть российских железных дорог значительно разрослась во второй половине XIX в. и продолжала интенсивно развиваться на рубеже XIX–XX столетий, что было непосредственно связано с достижениями науки и техники того времени. Следует подчеркнуть, что к строительству вокзалов часто обращались известные талантливые зодчие, придавая им ярко индивидуальные, запоминающиеся, художественно выразительные формы, вследствие чего многие здания этого типа могут быть названы памятниками архитектуры. Техническая сторона выполнялась выдающимися инженерами, среди которых наиболее известно имя В.Г. Шухова. Таковы Ярославский (1902–1904, арх. Ф.О. Шехтель), Казанский (1913–1940, арх. А.В. Щусев), Киевский (бывший Брянский, 1913–1917, арх. И.И. Рерберг, инж. В.Г. Шухов) вокзалы в Москве; Балтийский (бывший Петергофский, 1855–1857, арх. А.И. Кракау), Варшавский (1857–1860, арх. П.О. Сальманович; в настоящее время не действует), Витебский (1904, арх. С.А. Бржозовский, С.И. Минаш) вокзалы в Петербурге, а также целый ряд других, и не только в столицах.

Особое отношение к вокзальным сооружениям как своего рода «визитной карточке», месту, призванному встречать и провожать гостей и жителей города с должным комфортом, порой отражалось в таких деталях, как, например, пристройка зимнего сада к железнодорожному вокзалу в Кисловодске, как когда-то это было и в первом сооружении в Павловске.

Сегодня многие вокзалы мира выступают не только в своем основном современном качестве, но и как фестивальные и концертные площадки и даже как выставочные залы. Да здравствуют традиции, преемственность и связь времен!