Архитектура и гобелен – понятия, казалось бы, далекие друг от друга, но на деле более чем взаимосвязанные. Ведь термин «архитектура» имеет гораздо более широкий смысл, чем тот, который мы обычно вкладываем в него. Он обобщает всю среду обитания человека, включая предметы и произведения прикладного характера, и именно в отношении архитектуры наиболее оправданно применение понятия «синтез искусств».

Искусство художественного текстиля как нельзя больее соответствует восприятию архитектуры в широком смысле: гобелен – стенной ковер – играет не только утилитарную роль, он призван создавать среду, организовывать пространство, придавать стене кроме функционального также эстетический смысл, служить дополнительным средством художественной выразительности, позволяющим по-новому воспринимать пространство. Известный реформатор искусства гобелена Жан Люрса писал: «Гобелен прежде всего проблема архитектурная. Его размер, колорит, сюжет определены зданием, его назначением. Мы получаем заказ. Мы – приглашенные, а приглашение обязывает к такту, к адаптации».

Гобелен создает органическую связь между конструктивным элементом – стеной – и такими важными факторами восприятия архитектуры, как свет и тень, цвет. Привлекая внимание динамикой сюжетных композиций, он по принципу контраста дополняет статичную архитектурную среду и в то же время помогает создавать единое архитектоническое пространство, само по себе являющееся произведением искусства. Еще одна особенность гобелена: изображенная на гладкой поверхности стенного ковра перспектива визуально расширяет внутреннее пространство, вовлекая в него наружный мир. С помощью гобелена человек как бы входит в контакт с внешним миром, находясь в замкнутом пространстве интерьера. А искусство входит в повседневность, становится частью жизни.

В силу своей специфики гобелен функционален: в Европе он утеплял холодные стены старинных замков. В Армении эту утилитарную роль испокон веков играли горг (ворсовый ковер) и карпет (безворсовый ковер). Искусство стенного ковра имеет здесь давние традиции. Примечательно, что в отличие от художественной практики других стран искусство армянского текстиля развивалось по схеме «ковер–стена», организующей интерьер и объединяющей внутреннее пространство. В этом явно просматривается общая черта армянского ковроткачества с архитектурой: армянские средневековые зодчие всегда шли по пути создания цельных, единых композиций.

Войдя в армянскую национальную культуру, гобелен утвердил себя наравне с традиционными видами ткачества, дополнив их благодаря богатству образно-пластических средств и многообразию технических приемов и придав им современный импульс. Школа армянского гобелена имеет пока недолгую, но яркую историю. В 1970-х гг. на художественном небосклоне появилось несколько имен, среди которых имя Асмик Казарян – одно из самых заметных. Творчество Асмик Казарян во многом определило лицо этого относительно нового для Армении вида декоративного искусства. Творческий метод, лежащий в основе ее произведений, состоит в соединении национальной традиции с художественными принципами классической европейской шпалеры и реформированного Жаном Люрса гобелена.

Думается, большую роль в формировании художественного языка Асмик Казарян сыграло и то, что она получила профессиональное образование в Москве (в 1969 г. художница окончила МВХПУ (б. Строгановское), факультет интерьера). Это дало ей не только высокопрофессиональное владение техникой гобелена, но и блестящее знание всего, что происходило в этой области во всех республиках бывшего Советского Союза и в мире. Большое значение для становления авторского почерка художницы, особой культуры исполнения гобеленов имело ее участие в работе международной творческой группы под руководством выдающегося мастера гобелена Рудольфа Хеймратса (Юрмала, Дом творчества «Дзинтари», 1976 г.).

Тесное общение с мастерами художественного текстиля, владение не только практическими навыками, но и теоретической базой, прекрасное чувство композиции, цвета – все это естественным образом привело к тому, что Асмик Казарян встала у истоков становления искусства гобелена в имеющей древние традиции художественного текстиля Армении.

Искусствовед Никита Воронов пишет об этом периоде творчества художницы: «…она увлекалась различными экспериментами с фактурой, объемным плетением, использованием различных материалов и разных по толщине нитей. Во многом это явилось результатом поездок в Дзинтари и работы в группе художников гобелена под руководством Р. Хеймратса. Это была очень хорошая школа. Появились рельефные гобелены «Осень» (1977), «Марш» (1977), «Атомщики» (1978), «Песня» (1978), «Танец» (1979). Но основные мысли молодой художницы были о возрождении армянского ковроткачества. И постепенно в ее работах все более проступает своя манера решения пространства и плоскости гобелена. Художница орнаментализирует изображение, вводит мотивы традиционных узоров, характерных для миниатюрной живописи, для каменной резьбы хачкаров. Графический рисунок становится основой ее произведений, так же, как и близкая к архитектуре симметрия, центричность композиций» (Н. Воронов. Асмик Казарян). Другой известный искусствовед, Роза Коваль, отмечает: «Когда я вспоминаю гобелены Асмик Казарян, мне прежде всего видится сложное кружевное движение форм. a…n Непрерывное стихийное движение, которым охвачено все живое, она заключает в рамки орнаментальной упорядоченности» (Р. Коваль. Потребность в обобщении). Шпалеры «Отдых» (1982) и «Ущелье реки Раздан» (1986) прекрасно иллюстрируют текст Р. Коваль.

Уже в ранних работах художницы прослеживается авторский почерк, в котором очевидно единство содержания, художественного языка и формы исполнения. Плоскость большинства гобеленов Асмик Казарян заполнена тонким и сложным рисунком, который возможен лишь при высокой плотности основы. Работы художницы, выполненные в середине 1980–1990-х гг. – «Камни Армении» (1987), цикл «Путешествие» для Ереванского туристического центра «Эребуни» (1990–1991), «Купальщицы» (1994), «Листья» (1997), серия «Гербарий» в интерьере I московского Дворца бракосочетаний (1996) и другие, – не только вошли в сокровищницу армянского искусства текстиля, но и, можно смело сказать, обогатили искусство гобелена в гораздо более широком охвате. В 1979 г. Асмик Казарян была награждена дипломом Академии художеств СССР. В 1987 г. ей снова был присужден диплом Академии за гобелены «Арпа-Севан» (1981), «Метро» (1982), «Цахкадзор» (1983), «Деревья цветут» (1984), «Память» (1985). Художница является обладателем многочисленных наград различных международных выставок и биеннале.

Многие работы Асмик Казарян созданы для интерьеров общественных зданий. Ее гобелены, выполненные для конкретного помещения, всегда выдержаны в едином ключе, задают тон стилевому решению всего интерьера. Примерами таких объединяющих внутреннее пространство стенных ковров могут служить гобелены, выполненные А. Казарян в разное время в соавторстве с известными художниками Г. Ханджяном, К. Егиазаряном, К. Аветисяном, Г. Карапетяном, Р. Хачатряном и другими. Среди этих работ особое место занимают серия «Борьба» в ереванском Доме шахматиста, где объединенные единым композиционным и цветовым решением шпалеры сообщают целостность пространству всего зала; многочастная и многофигурная фризообразная композиция «Песнь об Армении» в фойе Драматического театра в Гюмри; гротескные композиции «Адам» и «Ева», придающие своеобразный колорит фойе Театра музыкальной комедии им. А. Пароняна в Ереване. Особая роль гобелена – организация пространства – получает новое выражение в интерьерах театральных залов, где он выступает в качестве сценического занавеса, без своей обычной опоры – стены. Гобеленовые занавесы, выполненные А. Казарян в соавторстве с другими художниками, украшают залы театров не только в Армении, но и в России: в Волгодонске, Керчи, Усть-Каменогорске и Комсомольске Полтавской области.

Достойны особого упоминания цветовые решения гобеленов Асмик Казарян, также призванные способствовать наилучшему восприятию среды. Они всегда «созвучны» общему цветовому оформлению помещения, цвету стен и пола, как, например, в работе «Отдых», находящейся в одном из пансионатов в Норке, живописном районе Еревана. Благодаря композиционному и цветовому решению кажется, что одна из стен зала сделана из стекла, сквозь которое мы видим плещущие волны и купающихся людей. Еще один яркий пример гармоничного сочетания гобеленов с окружающим пространством – серия «Путешествие», посвященная средневековой армянской истории и архитектуре («Аричаванк», «Ахпат», «Кечарис», «Гандзасар», «Айриванк», «Одзун» и др.), в туристическом центре «Эребуни». Туфовые стены интерьера как бы переходят в каменные стены памятников на гобеленах. Хочется особо отметить, что на гобеленах этой серии все памятники выполнены в реальных формах и пропорциях и совершенно узнаваемы. Композиции вступают в своеобразный диалог со зрителем, создают своеобразную архитектурную «игру», и перед зрителем будто открывается волшебная дверь в другой мир.

Взаимосвязь стенного ковра и архитектуры может иметь и вполне прямую композиционную составляющую: в некоторых работах Асмик Казарян вполне логично использован принцип хачкара – созданный геометрическими и растительными мотивами орнамент покрывает все поле ковра.

Общий стиль исполнения, присущий работам Асмик Казарян, можно охарактеризовать как сплав национального духа и современного мышления.

1990-е гг. в творчестве Асмик Казарян можно назвать московским периодом: она выступает в качестве дизайнера-оформителя, решая задачу целостного восприятия гобелена, текстильного панно и архитектурного пространства. Гобелены «Листья травы» (1992), «Поэт» (1993) и «Крещендо» (1995) в интерьерах московских загсов, триптих «Ностальгия по Петербургу» и композиция «Алые паруса» для Московской академии моды (1995), серия «Гербарий» (1996) и выполненная в соавторстве с Л. Трещевой работа «Вердюра. Метаморфозы» (1997) для интерьера I московского Дворца бракосочетаний, шпалеры «Листья» и «Аллегория воды» (1999) в жилых интерьерах – вот далеко не полный список работ, созданных художницей в эти годы в Москве.

К числу лучших произведений Асмик Казарян, демонстрирующих ее творческую зрелость, можно отнести диптих «Ереван» (2002–2004), композиции «Нораванк», «Ахтамар», «Лмбатаванк», «Григор Лусаворич», входящие в цикл «Церкви» (1997–2000), шпалеры «Ивы» (2000) и «Утро. Розы» (2002), вердюры «В ущелье Зангу» (2004) и «Весна. Комитас» (2010) из незавершенной серии «Времена года».

Одна    из последних работ художницы – трехчастный стенной ковер «Капсула времени» (2011) для загородного дома на берегу озера Севан – выполнена в технике шпалерного ткачества на достаточно плотной основе с использованием авторского приема штриховки, в художественном плане – это творческое переосмысление древнейших наскальных изображений, сохранившихся в этом районе Армении.